Жизнь крайне переменчива, человек непостоянен и, часто само его существование поставлено под угрозу. Нас безмерно угнетает необратимая хрупкость бытия. Многократно разочарованные в тщетных попытках надежно укорениться в ускользающей реальности, мы ищем утешения в иллюзорном мире искусства, – запредельности, живущей и действующей по своим собственным законам. Здесь снимаются все неразрешимые противоречия; жизни и смерти, прошлого и будущего, реального и воображаемого, боли и наслаждения, добра и зла. Ориентиром при этом служит, по мнению Жоржа Батая, некая “автономная духовная точка”, место феноменальной “суверенности”, означающее верховную власть и высшую независимость автора-демиурга.
Путь Никиты Кропоткина от “искусства к искусству” был сложным и противоречивым, похожим, как в песне, на “путешествие от себя к себе”, равным, по сути, обретению собственного “я”. Никогда не изменявший самоценной линии живописи, он практически отошел от нее, работая в технике художественного стекла, погружаясь все глубже и глубже в эту стихию. Однако, самым парадоксальным образом,именно это и вернуло его на “путь истинный”, – сначала к живописным композициям на стекле в ультрасовременной технике glasspaint, а затем к “чистой” станковой живописи.Вне всяких сомнений glasspaint, несмотря на некоторые технологические ограничения, несет в себе специфический, яркий месседж и в этом смысле значительно обогащает творческую кухню художника, но абстрактный язык красочного полотна гораздо более многомерен. У невидимого мира и его значений нет видимого выражения. Трудно передать нечто невообразимое,придать форму несуществующему. Только язык искусства вполне самодостаточен для того, чтобы взять на себя эту амбициозную миссию.
Искусство Никиты Кропоткина – это живопись энергий и силовых полей, живопись потоков света и цвета, зыбкое видение в мерцающем экране запредельного бытия, обладающего всеми атрибутами автономной реальности. Медиум в миры первородных стихий и блуждающих эйдосов.
Сергей Чернов
Life is extremely changeable, a person is impermanent, and often his existence itself is endangered. We are immensely depressed by the irreversible fragility of being. Repeatedly disappointed in vain attempts to take reliable root in elusive reality, we seek solace in the illusory world of art, that transcendence living and acting in its own laws. Here are removed all insoluble contradictions: of life and death, past and future, real and imaginary, pain and pleasure, good and evil. The guideline here is, according to Georges Bataille, a kind of “autonomous spiritual point”, a place of phenomenal “sovereignty” meaning supreme power and supreme independence of the author – demiurge.
The path of Nikita Kropotkin “from art to art” was complicated and controversial, similar, as in the song, to “a journey from oneself to oneself”, in fact equal to acquisition of the own identity. Having never abandoned the self-valuable line of art of painting, he practically withdrew from it, working in the glass-art technique, plunging deeper and deeper into that element. However, in the most paradoxical way, this is what brought him back on the “true path” – first to the picturesque compositions on glass in the state-of-the-art glasspaint technique, and then to the “clean” easel painting. Beyond any doubt glasspaint, despite some technological limitations, carries a specific, bright message, and in this sense greatly enriches the artist’s creative kitchen; however the abstract language of paint-on-canvas is much more multidimensional.
The invisible world and its meanings have no visible expressions. It is difficult to convey something unimaginable, to give shape to something non-existent. Only the language of art is completely self-sufficient for taking on this ambitious mission. The art of Nikita Kropotkin is the painting of energies and force fields, painting of streams of light and color, shaky vision in a flickering screen of beyond being, possessing all the attributes of an autonomous reality. This is a medium in the worlds of the primordial elements and wandering eidos.
Sergey Chernov